Большая драма «Большой руды». Как советский фильм о горняках учит ценить человеческую жизнь

Во Всемирный день охраны труда, который отмечается 28 апреля, решили проанализировать, насколько происходящее в художественном фильме «Большая руда», который снимали на Лебединском ГОКе, соответствует современной культуре безопасности.

В 2024 году киноповести Василия Ордынского «Большая руда» исполняется 60 лет. Смотрим фильм вместе с начальником отдела развития инструментов ОТ и ПБ комбината Евгением Новиковым.

Всё по-другому

В центре картины — история молодого шофёра Виктора Пронякина, приехавшего на Рудногорский горно-обогатительный комбинат (его прототипом стал Лебединский ГОК).

Карьер уже работает, вереницы большегрузных самосвалов вывозят из него грунт и породу. Все с нетерпением ждут рудоносного слоя – «большой руды». Виктор приехал сюда, мечтая заработать денег, обзавестись домом и привезти жену. Но всё сложилось иначе. 

Евгений Новиков:

— Конечно, художественный фильм — это не документальный отчёт. Но специалисту по ОТиПБ смотреть «Большую руду» непросто. Опасные ситуации здесь непрерывно сменяют друг друга.Продавщица газировки сидит с лотком прямо на проезжей части. Идущие со смены шофёры растянулись поперёк дороги, и сквозь них проезжают машины и мотоциклы. Пять самосвалов выстроились в ряд и ссыпают грунт прямо с края отвала… Сегодня на наших предприятиях такие вещи просто немыслимы. 

Не наехал

Главный герой фильма уверен в себе: в армии «по пересечёнке вездеход гонял», возил туристов по горным дорогам Крыма. В первые же дни он восстанавливает старенький самосвал МАЗ-205. Поскольку грузоподъёмность «мазика» меньше, чем у линейных карьерных ЯАЗов, Пронякину для выполнения плана нужно делать за смену на пять поездок больше, чем остальным шофёрам. 

В первом же выезде в карьер герой опережает свою бригаду, на опасной близости разминается с идущими навстречу грузовиками. Летя вниз на узком развороте, едва не сталкивается со встречным МАЗом. Сцепившихся шофёров еле разнимает бригадир. И предупреждает Виктора:

—Ты поосторожнее будь, не дразни людей понапрасну. 

— Я на него наехал?— горячится шофёр.

— Не наехал, а мог бы!

— Вот когда наеду, тогда пусть и психует! Интересно знать, как бы я иначе сделал свои ездки?

Евгений Новиков:

— Мы видим классический пример реактивного подхода: когда случится, тогда и будем разбираться. А пока обошлось – и ладно! Характерно, что бригадир не даёт шофёру совета: как же ему на самом деле делать на пять рейсов больше других? 

Не остановили

Бригада принимает ершистого новичка в штыки. Ситуация усугубляется с началом осенней распутицы. Ездить по раскисшим склонам опасно. И только «мазик» Пронякина носится в карьер и обратно.

— Тебя дождь не касается? — спрашивает Виктора учётчица Вера.

— Не касается! — отрубает парень.

Другие шофёры считают поведение Пронякина «рвачеством». Попытка объясниться с парнем ни к чему не приводит. Молча наблюдает за происходящим бригадир.

— Слушай, Пронякин, ты под дождём в карьер ездишь? Это опасно! Я должен предупредить тебя: ни к чему эти фокусы! —  говорит парню начальник карьера.

Но ни он, ни другие шофёра не останавливают. Одинокие рейсы продолжаются.

Евгений Новиков:

— Реакция товарищей и руководства – очень показательный момент. Пронякину советуют поступать, как все. Его укоряют и увещевают. Но ездить в карьер по скользкой дороге не запрещают – хотя тот бригадир имел на это полное право. Виктора никто не привёл в норму: его не отстранили от работы, не забрали ключи от машины, не остановили небезопасную работу, запретив экскаваторщику загружать «мазик». Но все просто смотрели.

Последний рейс

Свой последний день за рулём Виктор встречает окрылённым: взрывники «подняли» в карьере пласт, похожий на «большую руду». Спустившись в карьер, он застаёт экскаваторщика Антона в таком же настроении.

Друзей охватывает ликование. Кузов «мазика» принимает первую руду карьера. На обратном пути Виктор, вцепившись в руль, буквально грезит: завтра вся страна узнает об успехе комбината!А потом грузовик срывается на крутом повороте и, переворачиваясь, катится вниз по крутому склону.

Евгений Новиков:

— Фактически весь последний его рейс был на грани жизни и смерти – одно грубейшее нарушение норм безопасности за другим. Опять грязная дорога. Подъехав под загрузку, Виктор стоит с кузовом и наблюдает, как из ковша экскаватора едва ли не рядом с ним падают куски руды. Упрашивает нагрузить ему лишние полковша. Наконец, игнорирует совет экскаваторщика соскребать грязь, налипшую на колёса. По сути, ему невероятно везло всё это время. А когда он неправильно зашёл в поворот, лимит удачи, к несчастью, закончился.  

«Что с машиной?»

Очнувшись в больнице с переломанным позвоночником, шофёр не снимает с себя ответственности.

— Один я во всём виноват,– рассказывает он следователю. — Говорили мне: «Не лихачь!» – я лихачил. Говорили: «Не езди в дождь!» – я ездил. Машинист предлагал отсыпать полковша – не отсыпал.

Даже в последние часы Виктор уверен: авария случилась из-за того, что ему не хватило шофёрского мастерства и удачи. С ним солидарна и пришедшая навестить Пронякина бригада.

— С кем не случается,— утешает Виктора самый опытный водитель. — На то мы и шофёры, чтобы этак вот иногда…

Евгений Новиков:

— Ни у кого нет в мыслях, что это можно было предотвратить, остановить. Даже после трагедии люди не делают выводов, а просто констатируют факт. А самого Виктора больше всего волнует: как там «мазик»? Сегодня, применяя в компании Открытый диалог, мы видим свою задачу в том, чтобы донести до сотрудника важную мысль: безопасность – важнее плана, премий и любого условного «мазика».  

Герой или…

Пронякин тихо умирает в больнице. А через несколько дней под звуки оркестра из карьера вывозят первую руду. Горняки радуются долгожданной трудовой победе. Жизнь идёт дальше. Но всё-таки, кто, по мнению режиссёра, был прав — опытные работяги или не рассчитавший своих сил шофёр? И почему, если Виктор всё делал неправильно, то симпатия к нему не пропадает до последних кадров картины?

Евгений Новиков:

— Для своего времени Пронякин— герой. Мы должны помнить, что «Большая руда» — фильм не о плохих работниках, а о людях с другой идеологией и приоритетами. План, объёмы, руда — вот что стояло перед ними на первом месте, вот что требовала от них страна.

Но с позиций безопасности Пронякин скорее антигерой. Свою первую руду он так и не довёз.

Тем не менее,фильм — не плакат о том, как не надо работать. Он — следовании делу и самопожертвовании. А наша реакция на него показывает, как изменилась за 60 лет культура производственной безопасности. В наши дни мы понимаем: жизнь работников – высшая ценность. Если гнаться за планом вопреки всему, то и жизнь не сбережёшь, и план не выполнишь. «Большая руда» помогает это осознать.